Антон Доронин
- Я всегда с любопытством читаю и слушаю Ермухана... Соловей - это многовато.
- Я всегда с любопытством читаю и слушаю Ермухана... Соловей - это многовато.
Канарейка, может быть.
Мурат Ауэзов
"Время" 19 мая 2005
Как культуролог Мурат поступает некультурно, пытаясь оспорить у меня звание «соловья», которым меня наградила оппозиция.
Ермухамед Ертысбаев
«Литер» 24 мая 2005
На тюремном жаргоне " канарейка " - стукач, тот, кто сообщает полиции сведения о своих подельниках.
Мурат Ауэзов
"Время" 19 мая 2005
Как культуролог Мурат поступает некультурно, пытаясь оспорить у меня звание «соловья», которым меня наградила оппозиция.
Ермухамед Ертысбаев
«Литер» 24 мая 2005
На тюремном жаргоне " канарейка " - стукач, тот, кто сообщает полиции сведения о своих подельниках.
Возможно, Мурат Мухтарович не ошибается и знает что говорит. Ветераны-чекисты рассказывают, что в конце 90-х годов и в начале нашего века у КНБ существовал источник «Ероха», поразительно осведомленный о происках оппозиции. И, особенно, о положении дел в движении «Азамат», сопредседателями которого являлись Мухтар Ауэзов, Петр Своик и Галым Абильсеитов. «Ероха» также вращался в телевизионных кругах, давая ценную информацию по оппозиционным СМИ. Говорят, он даже гарантировал, что использует свое влияние и пробьет Своику место Мажилисе, да хозяева решили, что лучше обойтись без Своика. Но выборы в 1999 году прошли успешно, и источник пошел на повышение. Поэтому и псевдоним ему сменили на более благозвучный.
Не любим мы вспоминать прошлое. А прошлое настораживает. Вот строки из официальных биографий: «Преподавал в вузах, заведовал кафедрой», «В последние годы занимался научной и преподавательской деятельностью» А кафедра была - кафедрой истории КПСС Карагандинского медицинского института (1986-90 гг.). Если кто помнит старые советские годы, то на такую кафедру без благословения КГБ никак не взойти. Да прибавьте к этому еще стаж секретаря комитета комсомола института – тоже конторская номенклатура. Потом, скорее всего кураторство плавно перешло к КНБ. Согласитесь, странно было бы без спецпроверки и спецпротекции стать директором КИСИ или получить доступ к вещанию на всю страну на «Хабаре».
Конечно, господин советник будет все отрицать, да и не стоит с ним спорить. Спорить с ним себе дороже. Вспомним печальную судьбу оппонентов: Дуванова, Шарипжанова, Петрушеву и «Ассанди таймс». Спецслужбы хорошо опекают свою креатуру. И вовсе не желают ее «светить». Ведь при современном развитии техники не надо поддерживать прямую связь с источником, достаточно попросить его переговорить по телефону с кем-либо на интересующую КНБ тему.
Не любим мы вспоминать прошлое. А прошлое настораживает. Вот строки из официальных биографий: «Преподавал в вузах, заведовал кафедрой», «В последние годы занимался научной и преподавательской деятельностью» А кафедра была - кафедрой истории КПСС Карагандинского медицинского института (1986-90 гг.). Если кто помнит старые советские годы, то на такую кафедру без благословения КГБ никак не взойти. Да прибавьте к этому еще стаж секретаря комитета комсомола института – тоже конторская номенклатура. Потом, скорее всего кураторство плавно перешло к КНБ. Согласитесь, странно было бы без спецпроверки и спецпротекции стать директором КИСИ или получить доступ к вещанию на всю страну на «Хабаре».
Конечно, господин советник будет все отрицать, да и не стоит с ним спорить. Спорить с ним себе дороже. Вспомним печальную судьбу оппонентов: Дуванова, Шарипжанова, Петрушеву и «Ассанди таймс». Спецслужбы хорошо опекают свою креатуру. И вовсе не желают ее «светить». Ведь при современном развитии техники не надо поддерживать прямую связь с источником, достаточно попросить его переговорить по телефону с кем-либо на интересующую КНБ тему.
